6 / 8
6 ПАМЯТЬ
На юге Польши находит-
ся самый страшный музей
мира, бывший концентра-
ционный лагерь Аушвиц,
также известный как Ос-
венцим. За годы войны
здесь жестоко уничтожи-
ли почти 1,5 млн человек.
Это место стало симво-
лом холокоста и фашиз-
ма, квинтэссенцией са-
мого ужасного периода
человеческой истории. Не-
многим удалось выжить
в тех условиях.
Евгений
Филиппович
Ковалев – один из узни-
ков Освенцима. Он живет
в Теплом Стане и состо-
ит в организации «Узники
концлагерей». Именно его,
единственного из россий-
ских узников, пригласили
в январе этого года в Поль-
шу, где отмечали 70 лет
освобождения Освенцима.
ЕвгенийФилиппович ро-
дился 27 декабря 1927 года
в Смоленской области, ко-
торая была оккупирована
сразу после начала войны.
Родителей уже не было
в живых, а четверо стар-
ших братьев ушли вое-
вать.
– У нас кругом болота,
леса. Местный бригадир
Михаил Дядченко органи-
зовал партизанский отряд
«Мститель». А меня взяли
связным. В разведку посы-
лали – узнать, где какие по-
сты, какие части. Партиза-
ны устраивали диверсии,
подкладывали мины, взры-
вали машины и даже эше-
лоны. Так продолжалось до
1943 года, в мае немцы нас
поймали.
В тюрьме в Рудне аре-
стованных
допрашива-
ли три месяца. Где пар-
тизаны? Кто командует?
Сколько человек? Евгений
Филиппович на допросах
повторял одно и то же:
«Я ничего не знаю, я ско-
тину искал».
— Если бы я рассказал,
то нам сразу голову долой.
Только тем и спаслись. Если
бы они нас «добили», по-
няли бы, что мы разведчи-
ки, то нас расстреляли бы.
После
Рудни
были
тюрьма и лагерь в Ви-
тебске. Но сюда уже при-
ближался фронт, и нем-
цы эвакуировали пленных
вглубь захваченной тер-
ритории. Людей, как жи-
вотных, грузили в вагоны
по 60 человек и везли сут-
ки без еды и воды.
Евгений
Филлипович
расстегивает манжет ру-
башки и закатывает ру-
кав. Татуировка – несколь-
ко выцветших синих цифр.
— Привезли в Аушвиц.
Нас выгрузили и разделили.
Мужчины – отдельно, ма-
ленькие дети, женщины –
в другую колонну. Нас всех
раздели, наголо остригли,
обрили, смазали какой-то
ядовитой жидкостью от на-
секомых. И в душ с ледя-
ной водой! Мы попали под
него, ужаснулись – и назад.
Тогда всех стали бить плет-
ками, загонять обратно.
На выходе начали колоть
номера на руке. Такие же
цифры были нашиты на по-
лосатых куртках и брюках.
На ноги вместо обуви да-
ли большие долбленые де-
ревяшки. Идти в них было
невозможно – ноги калечи-
лись до крови. Мы их под-
мышками тащили.
Узников загнали в ка-
рантин. Утром давали
чай, в обед кормили балан-
дой с турнепсом и коль-
раби, вечером – граммов
100 хлеба на четверых
и чай.
— В шесть часов поднима-
ют – и на улицу. Площад-
ка огорожена проволокой
под напряжением. И го-
няют бегом. Потом кладут
тебя, как бревно, и катят.
Просто как издеватель-
ство, до изнеможения.
Молодые еще более-ме-
нее, а старым хуже все-
го. По утрам температуру
мерили. Военнопленные
с другой стороны ограды
предупредили:
«Ребята,
смотрите с температурой!
Это очень опасно! Они бо-
ятся тифа. Только появится
температура – и все, всех
сожгут!»
После карантина нас
перегнали в другой лагерь.
В нашей зоне были рус-
ские, чехи, венгры, фран-
цузы, румыны. А с другой
стороны, за проволокой, –
цыгане с семьями, дети
маленькие. Однажды с их
территории целую ночь
доносились крики, шум,
ор. Утром выходим – нико-
го нет, детишки не бегают.
Оказалось, их всех перело-
вили и отвезли на машине
в крематорий. Сожгли всех
цыган.
Мы сами не надея-
лись ни на что. Жили од-
ним днем. Люди гибли
постоянно. За ночь по чет-
веро-пятеро людей умира-
ли. Их выбрасывали к вы-
ходу из барака, а потом
на телегу – и в кремато-
рий. Этим занималась зон-
дер-команда, состоявшая
из одних евреев. Однаж-
ды они восстали. Перебили
немцев, эсэсовцев, и пыта-
лись разбежаться. А бежать
некуда!..
Их трупы фашисты по-
садили в назидание у вы-
хода. Так мы три дня хо-
дили на работу: с одной
стороны – оркестр, а с дру-
гой – тела убитых на та-
буретках сидят, палками
и лопатами их подперли.
Однажды я не заметил
немца, не видел. Прошел
и шапку не снял. Он мой
номер записал и в суббо-
ту вызывает: «Десять пле-
ток!» Очень больно, пять
ударов я еще слышал, по-
том отключился.
В 1945 году, когда Крас-
ная армия приближалась
к Освенциму, самых моло-
дых и крепких узников пе-
ревели в другое место.
– Привезли на станцию, эсэ-
совцы с автоматами ваго-
ны запечатали. Дня через
два оказались мы в чеш-
ских Судетах в филиале
Освенцима. Опять разде-
лили по командам, я по-
пал на ремонт железной
дороги. Мы подсыпали пе-
сок, рельсы укладывали,
ремонтировали, шпалы ме-
няли. А уже тепло, апрель!
Наши самолеты летают!
И все поляки и чехи гово-
рят: «Вот скоро русские
придут!»
Однажды часа в три
всех разбудили, построили.
Вокруг эсэсовцы с собаками
и автоматами, броневик,
жандармы. И погнали нас.
Привели на большую поля-
ну. Посадили, раздали хлеб.
Мы, конечно, сразу съе-
ли, голодные были страш-
но и худые – кожа да кости.
Съели и сидим. В правой
стороне нашей команды
парень не выдержал, вско-
чил – головой помешал-
ся, наверное. И автоматная
очередь. Его расстреляли,
всех на землю положили
плашмя: «Не шевелиться!»
Жандармы с броневиком
уже наготове. Расстрели-
вать хотели, ждали коман-
ду. Послали мотоцикли-
ста – и мы лежали, покуда
он не вернулся. Смотрим,
броневик слинял, остались
эсэсовцы-автоматчики. По-
строили нас опять и снова
в лагерь погнали. – «Значит,
все, стрелять не будут!»
На обратном пути
в лагерь эсэсовцы разбе-
жались. Остались лишь не-
сколько человек. К Судетам
подошла Советская армия.
– Нас охраняли три че-
ха. Они тоже были эсэсов-
цы, но повязали красные
повязки – коммунисты,
мол. – «Мы за вас в от-
ветственности, вы сейчас
идете в лагерь и будете
ждать – скоро придет Крас-
ная армия». – И они охраня-
ли, не давали разбежаться.
Через некоторое время на-
ши пришли, освободили,
митинг устроили. Мы рады
были без конца! Кормили,
а есть мы боялись. Потому
что нельзя. Если съешь – по-
гибнешь. Заворот кишок.
…Мы это все пережили.
Я до сих пор не представ-
ляю, как люди могут делать
такое с другими людьми!
На иного посмотришь – по-
хож на человека. А что в ду-
ше у него, почему они дела-
ли такое?! Это страшно.
Вера МИХАЙЛОВА
ЕВГЕНИЙ КОВАЛЕВ:
Мы ни на что не надеялись
В канун Дня Победы «Тёплый край» продолжает цикл публикаций-воспоминаний
наших соседей, жителей Коньково и Теплого Стана, о годах войны. Ведь нет
ничего ценнее подлинных историй, рассказанных очевидцами! Нашсегодняшний
герой – Евгений Филиппович Ковалев. 70 лет назад наступающая Красная
армия освободила его и тысячи других людей из ада – фашистского концлагеря
Освенцим.
Несовершеннолетние уз-
ники фашистских концла-
герей – особая категория
российских
льготников.
В начале Великой Оте-
чественной войны бо-
лее 5 млн. детей попали
в немецкий плен. К концу
войны выжил лишь каж-
дый десятый из них. Сегод-
ня в России насчитывает-
ся менее 190тысяч узников
фашистского плена.
Несмотря на лише-
ния, пытки, издеватель-
ства, которые пережи-
ли эти дети, до 1989 года
они не имели какого-либо
особого статуса. По на-
стоянию
Международ-
ного союза малолетних
узников фашизма, 6 ок-
тября 1989 года, а затем
13 августа 1990 года Со-
вет Министров СССР при-
нял Постановления № 825
и № 812 «О льготах быв-
шим несовершеннолетним
узника фашизма».
Вскоре и новые россий-
ские власти подтвердили
статус узников. 15 октя-
бря 1992 года вышел Указ
Президента
Российской
Федерации № 1235 «О пре-
доставлении льгот быв-
шим
несовершеннолет-
ним узникам концлагерей,
гетто и других мест при-
нудительного содержания,
созданных
фашистами
и их союзниками в период
Второй мировой войны».
Однако уже в 1994 году
был принят Федеральный
закон «О ветеранах», в ко-
тором малолетние узники
фашизма не нашли своего
места. Лишь 122-й Феде-
ральный закон 2004 года
приравнял их к льгот-
ным категориям участни-
ков Великой Отечествен-
ной войны. Тем не менее
по сложившейся практике
узники фашизма лишены
права на субсидии для при-
обретения жилья и других
льгот, которыми обла-
дают указанные в законе
«О ветеранах» категории.
По мнению депутата
Мосгордумы
Рената Лай-
шева
, эта проблема за-
служивает самого внима-
тельного отношения:
–
В моем избиратель-
ном округе живет более
130 человек, в годы войны
оказавшихся в фашист-
кой неволе. Еще во время
предвыборной кампании
некоторые из них обра-
щались ко мне. Считаю,
что было бы справедли-
вым в отношении этих
людей, переживших весь
ужас концлагерей, рассмо-
треть возможность рас-
ширения их поддержки
со стороны государства.
По моей просьбе специали-
сты изучают существо во-
проса. Прекрасно понимаю,
что предстоит тяжелей-
шая работа. Но это бла-
гое дело!
КАЖДЫЙ
ДЕСЯТЫЙ
322-я стрелковая дивизия Красной армии освобождает
Освенцим-Биркенау. Надпись на воротах: «Труд
освобождает»