3 / 8
3
ПАМЯТЬ
– Владимир Самсонович,
недавно в Мосгордуме
состоялась ваша встре-
ча с Николаем Губенко.
Его «Подранки» – это ки-
но о вашем детстве.
Вы помните свое впечатле-
ние, когда впервые увиде-
ли этот фильм?
– Конечно, я был потрясен.
Я сразу понял, что режис-
сер прожил и прочувство-
вал все сам. Он описывал
то, что и я видел своими
глазами. Как мы всем дет-
ским домом шли к морю
или эпизод со взрывчаткой.
Главное, Губенко удалось
передать атмосферу!
– Если бы вам самому до-
велось снять фильм о дет-
ском доме, какие момен-
ты в него бы вошли?
– Воспоминания разные.
Были забавные случаи,
а иногда в памяти вста-
ют картины, от которых хо-
лодок пробегает… Я пом-
ню комнату. Мы, малыши,
стоим на коленках, мо-
лимся. Ходит священник,
а в дверях немец стоит
с автоматом. Не знаю, поче-
му так делали? Наверное,
чтобы дети успокоились,
чтобы не очень бесились.
Раз в месяц немцы
брали у нас кровь для сво-
их
раненых.
Заводили
в комнату, сажали малы-
шей на скамеечку. Один
подходит, второй… Иглу
вставляли, нужно было ку-
лачком работать, чтобы
кровь пошла. Потом нянька
выводила нас.
Еще
я
вспоминаю
смешной эпизод, как мы
у немца украли мыло. Ле-
том на улице у крана сто-
ит он в трусах, майке и са-
погах, что-то стирает. А мы
с другом из-за кустов смо-
трим.
Рядом
кирпич-
ная тумба, на которую он
то и дело кладет мыло.
Мы с другом это мыло –
цап и бежать! Он услышал,
погнался за нами, кричал.
Но мы успели скрыться,
а потом отдали это мыло
няньке. Она была так до-
вольна, мыло – страшный
дефицит!
Очень ярко запомнил-
ся случай уже после ос-
вобождения Одессы. Мы,
маленькие дети, сидим
на лужайке, с нами наша
воспитательница. И вдруг
из-за деревьев выходит
солдат с вещмешком. Как
воспитательница
закри-
чала! Оказалось, ее муж
вернулся с фронта. Она
бросилась к нему, упала,
обняла ноги. Нянька нас
сразу увела, но я запом-
нил сцену: он стоит, она
ему голову на грудь поло-
жила и плачет.
– А какие были взаимо-
отношения среди ребят
во время войны?
– Отличнейшие, великолеп-
ные отношения между ре-
бятами были. Кто-то кому-
то мог в нос дать, конечно,
но это обычные пацаньи
разборки. А так старшие
младших всегда опекали.
Если кто-то на младшего
огрызался, то сразу же на-
ходились защитники: «Ты
что малыша трогаешь?» По-
могали малышам пришить
пуговицу, шнурки завязать,
починить одежду или что-
нибудь сделать, когда в ба-
ню водили – старшие млад-
ших мыли.
Мы все были сиротами,
мы не могли выпендри-
ваться друг перед другом.
Все были затронуты го-
рем этой войны. Мы очень
остро чувствовали, что жи-
вем в плену, что мы залож-
ники.
Было очень страшно,
когда освобождали Одес-
су от фашистов. Немногие
знают, что немцы издали
указ: во время их отступле-
ния во всех домах все две-
ри должны быть открыты-
ми, чтобы им легче было
расправляться с населе-
нием. И этот проход войск
по улицам, грохот, особен-
но ночью, – это кошмар,
это ужас! Очень много бы-
ло кавалерии, и я до сих
пор с внутренним страхом
вспоминаю в темноте цокот
подков по мостовой. Это не
передать, страшно. Малы-
ши плакали, забивались
в угол. И няньки, воспита-
тельницы нас успокаивали:
«Тише, тише, тише», стара-
лись защитить нас. Сирот-
ский дом немцы, видимо,
проскочили...
– Как вы думаете, нынеш-
ние дети понимают, что та-
кое война, что пережило
ваше поколение?
– Сейчас был у меня де-
вятиклассник
Максим,
мы разговаривали с ним
о войне. Я ему принес кни-
гу «СС в действии». Страш-
ная книга! Там есть одна
чудовищная документаль-
ная фотография. Украина,
1941 год. Расстрелянная се-
мья, и стоит мальчишка лет
12–13. Подпись: «Сейчас
его застрелит стоящий сза-
ди офицер». Мальчик сто-
ит за секунду до смерти.
За что ребенка убивают?
Может быть и хорошо,
что дети не понимают все-
го трагизма. Но с другой
стороны, им надо постоян-
но говорить, что такое фа-
шизм, что такое война.
Они не понимают, что
в одночасье жизнь обрыва-
ется и делится на «до вой-
ны» и «во время войны».
Не будет дискотек, встреч
с друзьями, походов на ста-
дион, в театры, кино. Вой-
на. Это конец, обрывается
нормальная жизнь.
Я всей душой желаю,
чтобы кошмар войны ни-
когда не повторялся на на-
шей земле, чтобы юным
поколениям не пришлось
жить в страхе.
Вера МИХАЙЛОВА
ВЛАДИМИР СТЕПАНОВ:
Надо говорить детям,
что такое фашизм
Владимир Степанов работает в школе «Самбо-70» уже 28 лет. Школьники его
обожают, а он относится к ним с добротой и искренним участием. «Нет плохих
учеников, есть плохие учителя», – цитирует он Суворова.
Владимир Самсонович родился в Одессе в 1939 году. Вскоре после начала войны
немцы расстреляли его маму и маленькую сестру. Вместе с двумя старшими
сестрами он остался сиротой и попал в детский дом, где провел более семи
лет. Об этом месте, которое стало домом для сотен детей в оккупированной
фашистами Одессе, режиссер Николай Губенко снял пронзительный фильм
«Подранки». Николай Николаевич – еще один воспитанник этого интерната.
Владимир Степанов, Николай Губенко и Ренат Лайшев
на встрече в Мосгордуме